Хоть Джон и обладал военной выдержкой и неплохой физической формой, но эта беготня по улицам от точки к точке, начинала его утомлять. Ноги отчаянно просили присесть хоть ненадолго. Даа, а раньше он марш-бросок с полной выкладкой мог совершить. Пора записаться в какой-нибудь тренажерный зал, а-то, не дай Бог, Уотсон еще и брюшком приличным обрастет (а с тем, как здорово его кормит Сара - сомнений на этот счет немного). Но сейчас Джон не мог себе позволить тихую ходьбу следом за другом. Сейчас от их скорости напрямую зависело состояние мальчишки, которого Шерлок так бережно прижимал к себе.
Джон бы поумилялся над этой картиной, не будь ее причина столь кошмарной. Но все же было так удивительно видеть в Шерлоке такую заботу о ком-либо. Ну кроме Джона, конечно. Тут только стоит вспомнить, как сыщик повел себя в том дурацком бассейне, когда буквально сдирал с доктора взрывчатку вместе с толстым пуховиком, который нацепил на него этот псих Мориарти. Хотя с обычной человеческой точки зрения - поведение Шерлока вполне объснимо. Холмс был настолько нелюдимым, что люди которые смогли прокрасться к нему в душу, становились обладателями самого верного товарища, которого только можно себе представить. Шерлок был готов ради таких пойти в любое пекло, не смотря на то, что поставит на кон свою жизнь. Хотя обычно он так просчитывал каждый шаг свой и врага, что опасность в итоге становилась равной нулю. А может он просто успокаивал Уотсона таким фразами вроде "Я так все и планировал".
Но вернемся к Бейкер-стрит, к которой друзья неумолимо приближались. Причем Шерлок (которого мы так нахвалили в прошлом абзаце), сейчас жутко возмущался медлительностью товарища. Но расписывать почему Джон так отстал (а это отнюдь не та причина, которую назвал детектив) мы не будем, потому что уже раз десять написали до этого. Ну кто виноват, что такими длинными ногами награждают отнюдь не всех на планете? Поэтому Джон воздержался от столь же едкого комментария, а просто добежал остаток пути и открыл перед Шерлоком и его ношей дверь.
Коридор встретил их непривычной тишиной. Может миссис Хадсон сейчас в магазине? Или натирает бедро своими жуткими травами, от которых Уотсон, как врач, все пытался избавится, называя "шарлатанскими припарками". Но отсутствие домовладелицы давало им время привести мальчика в более менее божеский вид, не выслушивая оханья и аханья по поводу того, что они уже и невинного ребенка в свои шпионские игры втянули.
Джон быстро взбежал по ступеням (мимолетно вспомнилось, что когда-то он вряд ли смог так стремительно преодолеть это небольшое препятствие) и оказался в комнате, которую занимал Шерлок. Сам сыщик уже раздавал указания, усевшись в кресло. Джон вздохнул - командовать у Холмса получалось лучше всего. Уотсон нырнул под кровать, выуживая аптечку и, открыв ее, рассматривая содержимое. Не смотря на все увещевания Шерлока, мальчишку нужно приводить в сознание, чтобы оценить степень травмы после столкновения с автомобилем.
Джон осторожно расстегнул рубашку мальчишки, проверяя чуткими пальцами состояние ребер и ключиц, слегка надавил на живот, удостоверившись в том, что он мягкий, а значит внутренние органы скорее всего не повреждены.
- Пацан в рубашке родился, - прокомментировал Джон, вынимая из аптечки нашатырь, - Болевой шок, куча ссадин и кровоподтеков. Мало кто выйдет из такого количества передряг с такими последствиями. Ну только ты, пожалуй, - он кивнул Шерлоку, - Это ты на парня так плохо влияешь или он на тебя? - Джон смочил вату нашатырем и поднес к носу мальчишки, ожидая реакции.

Джон не любил толпу. Не потому что чувствовал себя неуютно или еще какая дребедень. Просто в толпе он не мог нормально работать. Особенно если кто-то стоял над душой и вздыхал настолько печально, что хотелось самому полезть в петлю. Армия переучила его. Заставила работать в любых условиях: под пулями, среди взрывов, среди целой толпы солдат, истекающих кровью, стонущих, кричащих, среди начальства, отдающего приказы так, что за Ла-Маншем будет слышно. Да, армия переучила. Но не изменила его отношения.
Поэтому сейчас, когда над ухом сопела прибежавшая миссис Хадсон, квохчущая как наседка, потерявшая своего самого дорогого цыпленка, Джон почувствовал как в душе начинает подниматься раздражение. Сначала эта толпа вокруг пострадавшей девушки, теперь домовладелица. А Шерлоку хоть бы хны. Сделал вид, что спросил разрешения взять лэптоп. И его удовлетворило какое-то невнятное бормотание от Джона. Сел с ЕГО ноутбуком и копается в собранных данных. Правильно, куда нам до ребенка, который попал под колеса машины, если у нас тут заговор мирового масштаба, киллер со сдвигом и пара пуль. А Джон пусть занимается сопутствующим ущербом.
- Ребенок, миссис Хадсон, это ребенок. Точнее мальчик. Лет тринадцати. Еще уточнения нужны? - видит бог ему не следовало срываться на старую женщину, собственно, что Уотсон и возжелал сразу исправить,- Простите. У меня нервы в последнее время ни к черту,
Мгновения тянулись, Фергасу на нашатырь было хоть бы хны, аж у Джона поджилки трястись начали  - не случилось ли чего плохого с мозгом парня. А-то так можно и вообще в сознание не приходить. Кома дело наживное - стукнулся головой посильнее и уже валяешься овощем в палате: дышишь, питаешься через трубочку, родителей покладистым поведением радуешь.
- Шерлок прав. У Вас не найдется каких-нибудь вещей? Внуков, сыновей может быть. У одежки парня сегодня явно неудачный день, - как и у меня - додумал уже Джон.
Но вот Фергас резко дернулся в сторону от пахучей ваты, Джон резко схватил парня, чтобы не скатился с дивана и уложил на место, прислушиваясь в тихому шепоту.
- Тихо, лежи спокойно, - Джон подоткнул подушку поудобнее под голову парнишки, - Ну слава богу, не тебя зовет, значит с мозгом все нормально. Я бы тебя и в бреду звать не стал, - какое-то паршивое сегодня настроение у доктора, не к добру это, ох не к добру, - Грегори? Шерлок, это часом не наш Лестрейд? Кем он парню приходится?
Вообще его удивил факт того, что непонятный уличный паренек только очнувшись после ДТП зовет не кого иного, а инспектора Скотланд-Ярда. Но в мире, в который ему услужливо распахнул двери Холмс, и не такие чудеса случаются.

Вера…Сколько споров происходит по этому поводу. Дьяволы, боги, вампиры, эльфы все катится к чертям, когда твое сердце бьется сильнее, и ты веришь в утвердительный ответ.  Вот она – истинная проверка веры. И неважно, что именно напоминает об этом человеке. Оставленные торопливым почерком признания или мелкая вещь, которая становится дороже всех бриллиантов. Вещи ломаются, краска стирается, любовь уходит, но вера остается навсегда. Людям всегда нужно во что-то верить. Это держит их на плаву. Что держит на плаву его? Та же вера и прежде всего самого себя. Саймон был эгоистичной сволочью с въедливым характером, и никогда этого не отрицал.  Окружая себя случайными людьми, ни с кем не сойдясь духовно, он оставался для многих закрытой книгой. Его поступки были непредсказуемы. Вы никогда не смогли бы предугадать, какие выводы он сделает сегодня, а какие завтра исходя из одних и тех же фактов, приукрашивая их подробностями.
Саймон никогда не подпускал к себе близко людей. Они его разочаровывали. Они слишком мелко плавали, чтобы уследить за полетом мысли писателя, который все время находился где-то не в этом мире. Это не было подобием утопии или розовых очков, у Саймона как, наверное, и у любого другого творческого человека было свое восприятие реальности. Ярче, контрастнее и полной бликами. Этот мир ему не был нужен, и он бы его променял на несколько недель в гробу (хоть выспаться можно). Но когда рядом была она, мир менялся. Нет. Сердце не билось (иногда, кажется, что оно уже никогда не забьется снова). Но Саймону иногда казалось, что это хоть как вливает адреналин в кровь. И тогда от происходящего он ловит кайф. Это словно наркотик, без которого невозможно жить. И он вполне доволен происходящим.
Странная парочка остановилась возле двери с железным номером 211-Б. Рядом был симпатичный ресторанчик. Насколько Саймон успел понять, она назывался «У миссис Хадсон». Что-то определенно происходило.  Доз надеялся, что последствия все же остановятся здесь – на Бейкер-стрит. Пятая точка искала приключений, но где-то удаленным сознанием он понимал, что все должно было  закончиться здесь. Как говориться поигрались в детективов и хватит. Бейкер – стрит. Да?
Доз мотнул головой разгребая мысли и оглядываясь на спутницу. Кассандра выглядела задумчивой и больше не реагировала на его сарказм. Но Саймон считал ее уравновешенней себя, хотя и с этим можно было бы поспорить. То ли она была слишком загружена происходящим, либо что-то еще. Она ведь не потеряла улику? Черт о чем он только думает, они только что были на волоске от смерти. Ту же в затуманенном сознании мелькнула озорная мысль, а точнее ассоциация. Саймон вспомнил, что имен в таких ситуациях люди внезапно начинают признаваться друг другу в любви и у них внезапно просыпается инстинкт к продолжению рода. В первом амплуа Доз не видел себя в принципе, а вот второе можно было бы и проверить. Доз нехорошо усмехнулся и повернулся к Кассандре лицом.
-Я знаю, что после сегодняшнего ты мечтаешь о моей медленной смерти. Потом я свожу тебя в ресторан и все оплачу. – Доз мысленно подсчитал расходы и глубоко вздохнул, жадность брала вверх.- Но сначала мы должны навестить одного человека и отдать ему наши находки. Честно говоря,  всегда мечтал с ним познакомиться, - Саймон задумчиво закончил фразу.
Он никого не обманывал. Мистеру Дозу всегда были интересны личности, выделяющиеся из серой массы, которая писателю порядком поднадоела. Саймон жаждал красок, искал аудитории и вот он оказался в центре событий. Ненадолго и все же. И все же это много много веселее чем опускаться во мрак, чтобы сгинуть там навсегда. Его итак ждет серая реальность стоит им выйти только с этой улицы пекарей. Кстати он бы тоже был бы не прочь перекусить. Нет, происходящее не заставило усомниться в крепости организма ни на секунду.
Он, молча поднялся на ступеньку и позвонил в дверь квартиры 221-Б Бейкер стрит. Сердце остановилось. Открывается новая глава их истории.

Отредактировано Saimon Dous (Apr 16 2012 23:56:51)